Том 29. Пропавшая нимфа [Крадись,ведьма. Этот милый старый блюз. Ледяная обнаженная. Пропавшая нимфа] - Картер Браун

— С самой школы, Дэнни, — весело подтвердила она.

— Тамара считает, что знает о «Пулсайд» не меньше, чем ты о ювелирном магазине, — продолжил я. — Ради смеха я задал ей пару вопросов, и она подтвердила на все сто мои догадки.

— Это звучит забавно.

— Просто восторг! Я спросил, кто придумал конкурс красоты, и она ответила, что ты.

— Я не сказала ей, что на самом деле эта идея принадлежала Луизе, — тихо произнесла Пэтти. — Мне было так стыдно потом, когда Луиза с помощью шантажа вынудила мистера Раттера разрешить ей участвовать в нем.

— Затем я спросил Тамару, кто придумал использовать для рекламы диадему Ильмо, и она сообщила, что это опять была ты. Но на сей раз ты схитрила и подкинула идею своему боссу Мэчину.

Тишина несколько затянулась, пока Пэтти наконец не ответила деланно небрежным тоном:

— Тамара всегда сильно преувеличивает, дорогой. Просто она решила, что поступит как верная подруга, если припишет все мне.

— Я этого не почувствовал, скорее она просто говорила правду.

— О, Тамара отличалась этим еще в школе, дорогой. Я припоминаю, как однажды, когда старшеклассницы… Но что ты делаешь, Дэнни?

— Ищу уникальные произведения искусства, милая, — честно ответил я. — У тебя же, наверное, осталось хоть что-нибудь от тех двух месяцев, когда ты посещала уроки в академии?

— Ты сошел с ума? — беспокойно рассмеялась она. — Я в жизни не брала ни одного урока рисования. Да ты и сам сказал прошлой ночью, когда здесь был Эстел, что это Луиза ходила на занятия.

Я повернулся и взглянул на нее. Пэтти сидела на диване, напряженно выпрямившись, сложив руки на коленях. Ее губы растянулись в улыбке, но глаза холодно наблюдали за мной.

— Пара вещей беспокоит меня в связи с прошлой ночью. Когда я добрался до квартиры Байерса, Марти Эстел уже поджидал меня там с трупом на руках. Почему он был так уверен, что я там появлюсь? Откуда ему было знать, что я смогу освободиться от ремней или что я не вызову тут же полицию, вместо того чтобы поехать туда самому?

Она слегка покачала головой:

— Очень сожалею, дорогой, но я не понимаю, что ты пытаешься этим сказать.

— Постараюсь выразиться попроще, — терпеливо ответил я. — Единственную большую опасность для тебя представлял Вилли Байерс, и тебе нужно было от него отделаться. Марти Эстел жаждал отомстить за Луизу и получить диадему. Ты хотела доказать, что ее убил Вилли, но не смогла убедить в этом Марти. Тогда тебе пришла в голову блестящая мысль получить подтверждение от меня, но как это сделать? В порыве вдохновения ты придумала вчерашнюю сцену. И я попался на удочку. Пит Унгар сыграл злодея, готового подвергнуть тебя невероятной пытке, и я выболтал, почему считал Байерса убийцей.

Но сцену в ванной комнате ты провела немного неудачно — слишком легко освободилась от связывавших тебя ремней. Затем уговорила меня оставить тебя здесь, сказала, что доберешься до отеля на такси. Когда я ушел, ты позвонила по телефону Байерса, считая, что Марти успел уже сделать свое дело, и сказала ему, что я направился туда один, а еще посоветовала попытаться представить смерть Байерса как самоубийство.

— Дэнни! — Пэтти в ужасе смотрела на меня. — Это же неправда!

— Ты, наверное, очень сильно ненавидела свою сестру, — мрачно предположил я, — если решила уничтожить ее таким образом. Дело было не в диадеме и не в деньгах, которые ты могла бы за нее выручить, не так ли? Для тебя было самым важным — уничтожить Луизу.

Она подняла руки перед лицом, словно желая избежать удара, и хрипло проговорила:

— Ты спятил!

— Луизе не было никакого смысла шантажировать Майру Раттер. Но, назвавшись по телефону именем Луизы, было очень легко порвать ее связь с Раттером…

Пэтти внезапно отвернулась от меня:

— Я не желаю больше слушать твои безумные выдумки!

— У тебя нет выбора. Тамара рассказывала тебе все о Вилли Байерсе, о том, как он был одинок, мечтал о любящей женщине, отчаянно нуждался в компании. От нее ты узнала, что он посещал уроки рисования раз в неделю и изготавливал диадему стоимостью в целое состояние.

И тогда ты придумала нечто замечательное, понимая, что Луиза не сможет устоять перед идеей выиграть с помощью шантажа конкурс красоты, организованный к тому же компанией «Пулсайд». Ты проявила внезапный интерес к искусству, познакомилась в академии с Байерсом. Стать его любовницей было нетрудно. Труднее было заставить его изготовить поддельную диадему, но оказалось, что достаточно припугнуть его своим уходом. Ты даже позировала ему обнаженной для его картины. — Я коротко усмехнулся. — Помню, как ты с гордостью говорила, что у вас с Луизой одинаковые размеры!

Затем ты подкинула рекламный трюк с диадемой Мэчину. От Тамары тебе было известно, что Ильмо испытывает финансовые затруднения, а поэтому Мэчину было легко его уговорить. Луиза с радостью согласилась заменить подлинную диадему на фальшивую во время рекламных съемок. Так что все шло как по маслу.

Я сделал паузу, чтобы закурить. Пэтти все еще сидела отвернувшись, но каждая линия ее тела свидетельствовала, что слушала она с напряженным вниманием.

— Но тут-то и начались неприятности, — продолжил я. — У Луизы появился новый дружок, Марти Эстел, и она рассказала ему о вашем сговоре. О том, что она передаст после подмены подлинную диадему тебе, а ты отдашь ее Вилли, который сломает оправу, придаст новую форму камушкам и продаст их. Марти, наверное, чуть не умер от смеха: зачем было отдавать тебе диадему и делить добычу пополам? Марти сам мог ее сбыть и оставить себе все деньги. Так что к черту Пэтти и ее дружка! Когда Луиза сказала тебе об этом, золотце? Сразу после того, как ты передала ей поддельную диадему? Когда ты уже не могла донести в полицию, поскольку сама вместе с Вилли была замешана в этом деле?

Она неожиданно повернула голову и уставилась на меня со злобным блеском в глазах:

— Ты забываешь один важный момент во всей этой безумной бессмыслице, Дэнни! — Голос ее был твердым как алмаз и монотонным. — Подругой Байерса была Луиза, а не я!

— Луиза даже не была знакома с Вилли, — проворчал я. — Ты записалась в академию под именем Луизы и все время оставалась Луизой для бедного маленького Вилли. Даже когда он писал тебя обнаженной, ты была для него Луизой.

Легкая улыбка превосходства появилась на ее лице.

— Не вижу никакого смысла во всем этом, Дэнни.

— Это было нетрудно проделать — хватило маленького дешевого трюка в виде белокурого парика.

— Не будь смешным, Дэнни! — Пэтти рассмеялась слишком громко, в то время как ее глаза изливали на меня ненависть, похожую, вероятно, на ту черную, безжалостную ненависть, которую она питала к своей сестре.

— Ты прекрасно все подготовила, золотце, — устало проговорил я. — Выстроила для Луизы целую новую жизнь, о которой она и не подозревала. Твоя сестра считала Байерса твоим дружком, а он думал, что его подруга и соучастница преступления — Луиза Ламон. Поэтому после похищения диадемы ты могла спокойно убить свою сестру и быть вполне уверенной в том, что Байерса отправят за это в газовую камеру. Высказывая мне беспокойство по поводу Луизы, ты не забыла сказать, что видела его в ее доме. И девушка на картине Байерса была очень похожа на Луизу, и в академии искусств нашли бы ее имя…

— Ты спятил, Дэнни! — прошипела она. — Ты болен! За что ты так меня ненавидишь? Потому что я отдалась тебе прошлой ночью? Только потому, что ты обладал мною, тебе хочется меня уничтожить?

— По дороге сюда я думал о Марти Эстеле, — слабо улыбнулся я. — Марти все еще не прибрал к рукам настоящую диадему и не отомстил за смерть Луизы. Я уверен, парень вроде Марти не мог сбежать из города и так легко отказаться от своей затеи. Убежден, он спрятался где-то поблизости, причем в таком безопасном месте, где его никто никогда не станет искать.

— Сейчас меня не интересует Марти Эстел, — поспешно заявила Пэтти. — А вот вся эта ложь…

— Золотце, — мягко проговорил я, — на твоем месте я бы очень опасался, что Марти узнает о том, что ты не только убила Луизу, но и обманом заставила его убить Байерса, лишила диадемы!

— Это не я! — От страха ее голос сорвался на визг. — Я ничего не сделала из того, что ты тут наговорил, и ты не…

Я не услышал никакого другого звука, шороха или шепота. Его голос раздался у самого моего уха.

— Надеюсь, ты не сделаешь какой-нибудь глупости, приятель? Например, не попытаешься достать свой револьвер? — произнес Эстел вполне спокойным тоном.

Я медленно поднял перед собой руки до уровня груди и ответил:

— Только не я, Марти, я не настолько глуп.

— Ага, — подтвердил он без всякого выражения, потом не торопясь обошел меня и остановился на равном удалении от меня и от сидящей на диване Пэтти.